У каждого художника после окончания художественных заведений начинается самый сложный и ответственный период творческого становления как личности. Идут поиски своего творческого стиля и техники исполнения, которая наиболее полно соответствовала бы характеру и творческим устремлениям художника.

Изначально все мои интересы были сосредоточены в области живописи, но после окончания полиграфического института я полностью ушел в стихию печатных техник: офорта, гравюры на меди и дереве, меццо-тинто и меццографии.

Появились первые успехи и достижения, началось участие во Всероссийских и межрегиональных выставках. Росло желание работать в цвете, а эксперименты в цветном офорте не давали тех результатов, к которым я стремился. И только во второй половине 90-х годов появились первые монотипии, в которых я почувствовал большие выразительные возможности. Так начались поиски своей авторской монотипии, которая бы не ограничивала цветовую палитру и давала полную свободу самовыражения во всех жанрах. А жанры пейзажа и натюрморта были наиболее простыми и доступными, где можно работать как с натуры, так и по памяти, не ограничивая ни творческое воображение, ни фантазию. Меня захватывала мобильность этой техники, когда произведение создается как бы на одном дыхании, но при этом требуется концентрация всех творческих сил, владение рисунком, композицией, цветовой гармонией, творческим воображением и передачей поэтического настроения.

Новые произведения рождались ежедневно, и вместе с количеством произведений расширялся и творческий багаж, появились обнаженная натура и многофигурные композиции. И уже в марте 2000 года в Вологодской областной картинной галерее состоялась моя персональная выставка, основу которой составили произведения, исполненные в технике монотипии. Зрительские отклики и мнения искусствоведов утверждали в правильности избранного пути и усиливали желание продолжать поиски, открывать новые возможности этой техники.

В отличие от мастеров, ранее работавших в этой технике, я не применял белила, хотя работал масляными красками, а использовал акварельный принцип, работая не на эстампной бумаге, а на твердых грунтованных поверхностях. Это способствовало возникновению фактурного многообразия, работающего на усиление художественного и поэтического образа и придающего произведению экспрессивности цвета и тона, что, в свою очередь, способствовало оживлению и появлению трепетности художественной формы.

Из разряда графической техники в моем исполнении монотипия обретала полноценную живописность, что полностью соответствовало моим устремлениям. И я смело пошел на увеличение формата и на создание композиций, связанных с библейской историей. Эта тема была самой актуальной, самой сложной и ответственной. Но уже первые композиции на библейские и евангельские сюжеты укрепили окончательно мою веру в то, что монотипия по своим возможностям не имеет пределов и ей подвластны любые темы и жанры. А композиции на библейские сюжеты стали ведущими в моем творчестве. Они просто испытывают меня на творческую прочность, что очень важно для каждого художника, кто хочет сказать свое оригинальное слово в искусстве. А девиз "Упорство и непрерывность" настраивает на волну постоянных поисков и экспериментов в плане использования различных приемов, способов и материалов.

И на своем опыте я полностью опровергаю расхожее мнение, что монотипия – это игра и развлечение, что главным мерилом в ней является его величество случай и полная неуправляемость.

Монотипия – это сложнейшая и серьезнейшая техника, и дилетантам в ней делать нечего. Надо быть профессионалом с мощной фантазией и интуицией, позволяющими управлять процессом и предвидеть желаемый результат. А эффекты случайности – они неизбежны в любой технике как в положительном, так и в отрицательном значении.